© Melpomene / Фотобанк Фотодженика

Несмотря на то что в настоящее время значительно возросло количество владельцев криптоактивных кошельков – как среди юрлиц, так и среди физлиц – и укрепилось использование криптовалюты в качестве инвестиций у предпринимателей, такая валюта еще не применяется в России как самостоятельный платежный инструмент. Но поскольку она все чаще начинает выступать предметом уголовного посягательства, активизируются дискуссии по вопросам законодательного регулирования этого правового института.

Очередное обсуждение темы криптовалюты с акцентом на ее судебный арест, который в условиях современных угроз становится необходимым, но практически невозможным из-за недостатков действующего законодательства, состоялось в конце мая на организованной деловым изданием «Ведомости» конференции на тему «Подзащитный бизнес». В рамках мероприятия партнер Criminal Defense Firm Анна Голуб рассказала о проблемах нормативного регулирования и правоприменения, описала некоторые типичные кейсы и дала ряд рекомендаций по судебной защите.

На предпосылках нового регулирования, текущих проблемах законодательства и правоприменения и планах законодателя в рассматриваемой сфере остановимся более подробно.

Предпосылки регулирования

В Концепции законодательного регламентирования механизмов организации оборота цифровых валют (далее – Концепция), выпущенной Правительством РФ 8 февраля текущего года, отмечается, что в настоящее время в России отсутствует должное законодательное регулирование такого высокорискованного финансового инструмента, как цифровая валюта (криптовалюта). Отметим, вступивший в силу с 1 января 2021 года Федеральный закон от 31 июля 2020 г. № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее – Закон № 259-ФЗ) дает только общие ориентиры для регулирования отношений, возникающих при обороте цифровых финансовых активов и цифровой валюты и указывает на иные федеральные законы, которые должны быть приняты в развитие норм основного закона – в частности, речь идет об отдельных нормативных правовых актах, которые должны упорядочить организацию выпуска и обращения цифровой валюты в России (ч. 4 ст. 14 Закона № 259-ФЗ).

Предусмотрен ли особый порядок налогообложения доходов граждан при совершении ими операций с криптовалютой? Ответ на этот вопрос можно найти в материале «Криптовалюты и их правовой статус» Домашней правовой энциклопедии в системе ГАРАНТ. Получите полный доступ на 3 дня бесплатно!

Но несмотря на то что криптовалюта в РФ на законодательном уровне не является средством платежа, вместе с тем, она не находится под запретом и не ограничивается право на владение ею. И, по статистике, обозначенной в Концепции, за последние годы наблюдается существенный рост объемов денежных средств россиян, вкладываемых в криптовалюты. По экспертным оценкам, гражданами РФ открыто более 12 млн криптовалютных кошельков, а объем средств на них составляет порядка 2 трлн руб. Да и в целом Россия занимает уже третье место в мире по объему мировых майнинговых мощностей.

Вместе с тем отсутствие законодательно установленной системы прослеживаемости крипто-финансовых потоков и информации об идентифицированных держателях цифровых валют уже сейчас порождает серьезные риски – очевидно, что это негативно влияет не только на возрастающую динамику случаев использования криптовалюты как предмета посягательства и применения крипто-финансовых потоков в целях легализации доходов, полученных преступным путем, но и не дает правоохранительным органам эффективно реагировать на правонарушения и преступления, совершаемые с использованием криптовалюты. «Полное отсутствие регулирования данной отрасли, равно как и установление запрета, приведет к увеличению доли теневой экономики, росту случаев мошенничества и дестабилизации отрасли в целом, в том числе по причине того, что количество аккаунтов в криптосервисах демонстрирует устойчивую динамику роста от года к году», – отмечается в Концепции.

Помимо общих законодательных недочетов эксперты указывают также отсутствие на территории страны органа, уполномоченного оценивать стоимость криптовалют на конкретную дату/время (а это необходимо, так как для предъявления обвинения требуется установить причиненный преступлением ущерб), сложность или невозможность установления владельцев Bitcoin-кошельков, поскольку для их регистрации не запрашиваются анкетные данные – и даже если биржа собирает со своих пользователей персональные данные, она не разглашает их правоохранительным органам, а также размещение основных серверов с криптосчетами за пределами России.

Позиции регуляторов

Ускорению процесса совершенствования федерального законодательства в части использования цифровых финансовых инструментов не способствуют существующие разногласия во взглядах Минфина России и Банка России на этот институт и его регулирование.

Так, министерство выступает за запрет использования цифровых валют в качестве средства платежа на территории РФ, рассматривая криптовалюту исключительно в качестве инструмента для инвестиций и предполагая возможность осуществления операций с покупкой или продажей криптовалюты только при условии проведения идентификации клиента. Позиция ведомства по этому вопросу отражена в разработанном им законопроекте о цифровой валюте, направленном 18 февраля текущего года в Правительство РФ.

За основу Минфин России берет тезисы, содержащиеся в Концепции, например, в части обеспечения прослеживаемости денежных потоков и криптотранзакций, а также идентификации пользователей. Он исходит из того, что банки и биржи будут единственным легальным входом на рынок и обязаны будут выполнять все требования «антиотмывочного» законодательства. А инвесторов разделят на квалифицированных и неквалифицированных.

В свою очередь, Банк России уверен, что распространение криптовалют создает существенные угрозы для благосостояния населения, стабильности финансовой системы и угрозы, связанные с обслуживанием криптовалютами нелегальной деятельности. В частности, речь идет о рисках для граждан – из-за высокой волатильности курса и распространенности мошенничества в торговле криптовалютами имеются риски утраты существенной части вложенных средств, а при торговле с использованием заемных средств – риски остаться должником. Помимо этого, криптоизация ограничивает суверенитет денежно-кредитной политики, в результате чего для сдерживания инфляции необходимо будет поддерживать на постоянной основе более высокий уровень ключевой ставки, что снизит доступность кредитования для граждан и бизнеса. Более того, распространение криптовалют приводит к выводу сбережений граждан за периметр российского финансового сектора и, как следствие, сокращению его возможностей по финансированию реального сектора и снижению потенциального роста экономики, что уменьшает количество рабочих мест и потенциал роста доходов граждан.

Наконец, криптовалюты активно используются в противоправной деятельности (отмывание доходов, наркоторговля, финансирование терроризма и т. д.), их распространение создает благоприятные условия для криминальных операций, вымогательства и взяточничества и является вызовом для глобальной системы противодействия отмыванию денег и финансированию терроризма. А обеспечить необходимую прозрачность обращения криптовалют пока невозможно. На эти риски регулятор указал в докладе для общественных консультаций «Криптовалюты: тренды, риски, меры»^{, опубликованном на своем официальном сайте. А в годовом отчете за прошлый год он отметил еще и риски для экономики страны и финансовой стабильности от распространения криптовалюты – начиная от риска подрыва денежного обращения и траты суверенитета национальной валюты и заканчивая снижением финансовой устойчивости банков из-за перетока сбережений из традиционной финансовой системы в нерегулируемый сегмент криптовалют. «В случае дальнейшего роста рынка и масштабного вовлечения в него банков и прочих традиционных участников рынка существует риск того, что финансовые посредники будут нести характерные для криптовалют риск ликвидности, рыночный риск и кредитный риск, а взаимосвязанность крупных финансовых институтов может способствовать распространению таких рисков на более широкий круг участников рынка, а также на реальную экономику», – отметил регулятор.}

Надо сказать, что Минфин России не отвергает позицию Банка России – по словам замминистра финансов Алексея Моисеева, Концепция отвечает на все риски, о которых говорит Банк России. «Понятное регулирование исключает возможность появления в России параллельной финансовой системы, вводит четкие и понятные правила игры для участников рынка, создает инструменты для защиты прав инвесторов, в том числе, действующих. В случае введения запрета все они автоматически могли бы стать нарушителями закона, а это миллионы людей», – подчеркнул он, добавив, что запрет криптовалют и майнинга затормозил бы развитие новых технологий и сервисов, привел бы к оттоку высококвалифицированных специалистов за рубеж, недополучению налоговых поступлений.

В размещенном на официальном сайте Минфина России пресс-релизе, посвященном законопроекту, он выразил готовность рассмотреть предложения Банка России о введении запрета на организацию выпуска и обращения цифровых валют, а также об установлении ответственности за соответствующие правонарушения и учесть их при последующей работе над законопроектом в части, не противоречащей подходам министерства.

Проблемы правоприменения

Указанные выше правовые недочеты и несогласованность во взглядах регуляторов относительно легального оборота криптовалюты в России приводят и к проблемам в правоприменении. Так, в последнее время участились случаи использования криптовалюты в качестве предмета преступного посягательства – эта активность замечена уже по ряду статей Уголовного кодекса, в числе которых:

В свете такой тенденции Анна Голуб выделяет проблему невозможности наложения судебного ареста на криптовалюту, поскольку последняя однозначно не идентифицирована в действующем законодательстве как имущество. Напомним, согласно Закону № 259-ФЗ криптовалюта может считаться имуществом только для целей отдельных законов – и то, если об этом прямо указано в их тексте. Пока подобные оговорки имеются в федеральных законах:

Такой подход порождает неоднозначность восприятия рассматриваемого правового института судами в рамках гражданского и уголовного процессов. На практике имели место дела, по которым в одном случае суд исключил из обвинения эпизод вымогательства у физлица 100 единиц BitCoin, обосновав это тем, что криптовалюта не может являться объектом гражданских правоотношений, то есть имуществом, а во втором случае суд указал, что криптовалюта не может быть расценена иначе как иное имущество.

Более того, поскольку официально криптовалюта не признана имуществом, за исключением тех случаев, когда это прямо предусмотрено законом, у правоохранителей отсутствует возможность наложить арест на нее. Чтобы такая законная возможность появилась, необходимо внести соответствующие поправки в ст. 115 Уголовно-процессуального кодекса, регулирующую порядок наложения судебного ареста. Причем здесь главное не добиться ареста, а действительно наложить его, а это, как правило, происходит путем ареста криптоактивов, отслеженных оперативным путем, в момент их перевода в фиатную валюту. По словам эксперта, Генпрокуратура уже вышла с законодательной инициативой о признании криптовалюты в рамках уголовного права имуществом для реализации ст. 115 УПК РФ.

Также Анна Голуб привела несколько типичных примеров хищения криптовалюты:

1. Приходит инвестор (предприниматель) к криптобизнесмену и вкладывает свои средства в криптовалюту. Через какое-то время он узнает из СМИ, что курс криптовалюты изменился. Уверенный в том, что его обманули, он идет в правоохранительный орган и пишет заявление о совершенном в отношении него мошенничестве, но расследование таких преступлений в РФ невозможно, особенно, если криптосчет находится за пределами территории страны.
2. К криптобизнесмену приходят сотрудники правоохранительных органов под видом проверки его незаконной банковской деятельности, идут в суд с ходатайством о наложении ареста на его имущество, которого фактически у него нет – есть только криптоактивы, и то не его, ходатайствуют о применении в отношении него мер процессуального принуждения. Криптобизнесмен обращается к профессиональным защитникам, которые заявляют, что в ст. 115 УПК РФ криптовалюта не указана в качестве имущества, а значит, наложить на нее арест нельзя. Суд соглашается с доводами защитников и принимает решение об отказе в наложении ареста на криптоактивы.

Подводя итог, эксперт еще раз обратила внимание на: законодательную неопределенность в понятии «криптовалюта»; двоякость применения (одни суды говорят, что криптовалюта является имуществом, другие – что не является, ссылаясь на ее обезличенность и отсутствие как вещи в натуре); невозможность возмещения ущерба из-за того, что нельзя наложить арест на криптовалюту; уголовно-правовые риски инвесторов и самих криптобизнесменов (все участники сделки с криптоактивами могут пострадать от интересов правоохранителей). Также она дала ряд рекомендаций по судебной защите, сделав упор на привлечение профессионалов, которые позволят сэкономить время, своевременно контролировать расходование средств и выявлять иные угрозы посредством аудита, комплаенса и т. п.

Планы законодателя

Первостепенные направления развития законодательства в сфере оборота криптовалют обозначены в Концепции. Причем там идет речь не только о внесении поправок в уже действующий Закон № 259-ФЗ, но не исключается и разработка нового федерального закона. Кроме того, предусмотрено рассмотрение и доработка законопроектов о:

• декларировании сведений по операциям с использованием цифровой валюты в сумме более 600 тыс. руб. и установлении налоговой ответственности за непредставление в налоговые органы информации об обороте средств и об остатке цифровой валюты, за неуплату налога по операциям с использованием цифровой валюты;
• введении административной ответственности за организацию незаконного оборота цифровых финансовых активов и нарушение правил совершения сделок с ними, а также за организацию незаконного приема цифровой валюты в качестве встречного предоставления – рассмотрение дел об административных правонарушениях, а также составление протоколов в сфере незаконного оборота цифровых финансовых активов в рамках законопроекта отнесено к компетенции Банка России, а в сфере незаконного оборота цифровой валюты – к компетенции ФНС России;
• установлении ответственности за уклонение от обязанности декларирования сведений об операциях, связанных с использованием цифровой валюты, и отнесении использования цифровой валюты при совершении преступления к обстоятельству, отягчающему наказание;
• обязанности субъектов противодействия отмыванию денежных средств и финансированию терроризма направлять в Росфинмониторинг информацию об операциях с цифровыми валютами.

В целом проектируемый новый механизм регулирования предполагает установление субъектного состава (организатор системы обмена цифровых валют, информационная система организаторов системы обмена цифровых валют, оператор обмена цифровых валют), определение их функционала и требований к деятельности. Что касается клиентского пути и механизма совершения операций, то он предусматривает идентификацию и открытие у оператора обмена цифровых валют криптовалютного кошелька, привязанного к счету (электронному кошельку) клиента в информационной системе организатора системы обмена цифровых валют. Также намечается проведение организатором системы обмена цифровых валют проверки планируемой операции криптовалютного кошелька на предмет возможной связи с незаконной деятельностью – после успешного прохождения этой проверки можно будет перечислить цифровую валюту на криптовалютный кошелек клиента, списать денежные средства со счета / электронного кошелька клиента и перечислить на счет / электронный кошелек оператора обмена цифровых валют. Информацию о совершенной сделке с указанием данных о сумме, номере криптовалютного кошелька планируют фиксировать в информационной системе обмена цифровых валют.

Концепцией предусмотрено также распределение полномочий между федеральными органами исполнительной власти в части регулирования, контроля и надзора – за выдачей, продлением, аннулированием лицензий на осуществление сделок с виртуальными активами, за формированием инструкций для профессиональных участников рынка виртуальных активов, за соблюдением законодательства о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма, а также за исполнением норм режима налогообложения для резидентов и нерезидентов, за соблюдением законодательства в российской доменной зоне интернета, да и в целом за соблюдением всех видов нормативных правовых актов. «В роли надзорных органов в рамках своих компетенций могут выступать Минфин России, Росфинмониторинг, ФНС России, Минцифры России, Генпрокуратура Российской Федерации и Банк России», – считают в Правительстве РФ.

***

Очевидно, что для решения рассмотренных и иных сопутствующих проблем законодателю потребуется наладить правовую регламентацию механизмов организации оборота цифровых валют. Ведь установление четких правил оборота криптовалют и мер контроля позволит минимизировать угрозу стабильности финансовой системы и существенно уменьшить количество случаев использования криптовалюты в противоправных целях.

_____________________________

^{С текстом Доклада Банка России для общественных консультаций «Криптовалюты: тренды, риски, меры» можно ознакомиться на официальном сайте Банка России (https://www.cbr.ru/Content/Document/File/132241/Consultation_Paper_20012022.pdf).
С текстом Годового отчета Банка России за 2021 год можно ознакомиться на официальном сайте Банка России (https://www.cbr.ru/Collection/Collection/File/40915/ar_2021.pdf).}

© alphaspirit / Фотобанк Фотодженика

Текущая геополитическая и экономическая ситуация в мире в целом и в Российской Федерации в частности вынуждает часть компаний, годами работающих на российском рынке, закрываться или приостанавливать свою деятельность. В большей степени это касается иностранных компаний и российских организаций с иностранным участием, которые в условиях введенных санкций должны, с одной стороны, учитывать интересы бизнеса и правовые предписания своей юрисдикции, а с другой стороны, обеспечить соблюдение прав российских потребителей, которым они продают товары или оказывают услуги, для которых осуществляют работы. Но сейчас зачастую перевешивает именно чаша весов, на которой стоят интересы бизнеса. И нередко происходит это не по экономическим, а по политическим причинам. А последнее, в свою очередь, может расцениваться как нарушение российского законодательства, которое иностранные компании обязаны соблюдать в своей деятельности, нацеленной на российского потребителя и опосредованной правоотношениями с отечественными контрагентами.

Очевидно, что помимо собственно нормативных предписаний при принятии решения о приостановлении или прекращении деятельности в России компании должны брать во внимание некоторые нюансы, связанные с общением с проверяющими органами. Также не лишним будет принять к сведению потенциальные риски привлечения к уголовной ответственности за нарушение российского законодательства – особенно в свете готовящихся изменений в федеральные акты в этой части. На этих и других моментах остановимся более подробно.

Меры прокурорского реагирования

Как отметили участники организованной в конце мая деловым изданием «Ведомости» конференции «Подзащитный бизнес», после начала специальной военной операции на Донбассе значительно возросло количество обращений за юридическими консультациями от доверителей из иностранных компаний, интересующихся, как им прекратить или приостановить деятельность на территории России, минуя уголовные риски действующего законодательства. Возросший интерес к этой теме связан с тем, что прокурорские работники на местах стали рассылать им запросы и предостережения, а также посещать офисы и производства для получения объяснений от сотрудников, для вручения предписаний руководителям и т. п. Обобщение этих запросов и предостережений позволило экспертам выявить ряд особенностей и сформировать некоторые базовые рекомендации для организаций по алгоритму действий в случае поступления таких документов из прокуратуры. Последние озвучил управляющий партнер, адвокат адвокатского бюро «Забейда и партнеры» Александр Забейда.

Может ли суд обязать прокурора отозвать обжалованное предостережение? Ответ на этот вопрос можно найти в материале «Меры (акты) реагирования по результатам прокурорской проверки» «Энциклопедии решений. Проверки организаций и предпринимателей» в системе ГАРАНТ. Получите полный доступ на 3 дня бесплатно!

Предостережение о недопустимости нарушения закона является одним из средств прокурорского надзора. Оно выносится в письменной форме в целях предупреждения правонарушений и при наличии сведений о готовящихся противоправных деяниях. В предостережении прокурор может запросить:

• списки собственников и руководителей с указанием контактов;
• конкретные экономические причины приостановки деятельности;
• количество сотрудников;
• сведения о задолженности по зарплате и иным выплатам;
• перечень мер по выводу предприятия из сложившейся ситуации.

И если первые четыре пункта из этого списка носят общий характер и предполагают предоставление четкой и достоверной информации по запросу, то последний предусматривает определенную свободу. Здесь адвокат советует заранее формировать локальные акты и вести всю документацию, которая свидетельствует о наличии экономических, логистических и иных проблем, вынуждающих компанию приостанавливать или прекращать свою деятельность и обосновывающих принятие соответствующих решений. «Лучше, если будут документы, которыми эти действия можно подтвердить, а не просто обсуждение на совещании без документов. Приостановить не потому, что санкции, а потому что есть экономические предпосылки, есть письма от контрагентов, которые отказываются закупать товар, есть эмбарго, которое не позволяет товар куда-то поставлять», – пояснил Александр Забейда. Но в любом случае каждое действие генерального директора, который принимает те или иные управленческие решения, должно быть обосновано. Причем спикер предостерегает от громких высказываний (например, на совещаниях) о прямом влиянии действия санкций на необходимость принятия того или иного решения, которое может встать вразрез с нормами российского законодательства, поскольку в дальнейшем показания свидетелей, которые слышали и запомнили такие высказывания, могут лечь в основу обвинения, ведь ответственность, как правило, несет локальный директор, то есть генеральный директор российского общества. Поэтому во избежание рисков применения к нему санкций следует заранее подстраховаться как в плане ведения документации, в том числе сохранения деловой переписки, так и в плане устного обоснования своих решений перед коллегами и сотрудниками.

Обоснование прекращения деятельности должно подтверждаться фактами – будь то статистические данные, письма от контрагентов и т. д. Чтобы снять с себя подозрения и нивелировать возможную ответственность, не лишним будет дождаться заверенного подписью учредителя распоряжения, содержащего основания для принятия решения о прекращении деятельности. Кроме того, если руководитель принимает решение о приостановлении деятельности, то не обязательно называть его приостановлением, можно назвать оптимизацией – соответственно, издать приказ об оптимизации и усилении соблюдения прав работников, об усилении соблюдения прав российских контрагентов, об усилении исполнения обязательств, о недопущении нарушений, а если издавать приказ о приостановлении деятельности, то только с обязательным обоснованием причины такого приостановления.

Что касается самих требований прокуратуры, отражаемых в предостережении, то они обычно сводятся к необходимости:

• соблюдения прав работников;
• соблюдения прав российских контрагентов;
• исполнения обязательств по уплате налогов и сборов;
• недопущения нарушения федерального законодательства.

При этом, если в предостережении не указана необходимость ответа в определенный срок, то отвечать на него необязательно, но исполнить содержащиеся в нем требования необходимо в любом случае, иначе может грозить административная ответственность по ст. 17.7 КоАП. Напомним, эта статья предусматривает санкции за умышленное невыполнение требований прокурора, вытекающих из его полномочий, установленных федеральным законом, в виде штрафа для граждан в размере от 1 тыс. до 1,5 тыс. руб., для должностных лиц – от 2 тыс. до 3 тыс. руб. либо дисквалификацию на срок от шести месяцев до года, а для юрлиц – от 50 тыс. до 100 тыс. руб. либо административное приостановление деятельности на срок до 90 суток. Более того, непредставление прокурору сведений (информации), представление которых необходимо для осуществления им надзора, может грозить штрафом для граждан в размере 100-300 руб., для должностных лиц – 300-500 руб., для юрлиц – 3-5 тыс. руб. Те же наказания предусмотрены за представление информации в неполном объеме или в искаженном виде (ст. 19.7 КоАП РФ).

Эксперт подчеркнул, что в настоящее время рассылка писем из прокуратуры носит общий характер и не имеет своей целью «выживать иностранный бизнес из РФ», а направлено лишь не предупреждение его о недопустимости нарушения российского законодательства из-за введенных санкций. Но поскольку предостережение часто предваряет проведение прокурорской проверки, к нему нужно относиться с особой внимательностью, а желательно – и консультироваться со специалистами. Не менее осторожными следует быть российским юристам, оказывающим консультационную и иную юридическую помощь (например, в подготовке проектов документов) для компаний, которые планируют уйти с отечественного рынка в нарушение норм российского законодательства. За советы по «обходу» российского закона последним тоже может грозить ответственность. «Если вы даете какие-то рекомендации, консультируя компанию, которая уходит с рынка, всегда надо помнить, что в основе основ должно стоять соблюдение прав работников, соблюдение прав российских контрагентов, исполнение обязательств и недопущение нарушения федерального законодательства», – подытожил эксперт.

Планируемые поправки в УК РФ

В числе инициатив, которые могут усложнить процесс ухода компаний с российского рынка в период действия западных санкций – готовящиеся изменения в ст. 201 Уголовного кодекса. Речь идет о законопроекте № 102053-8, направленном на усиление ответственности за злоупотребление полномочиями в целях исполнения решения иностранного государства, союза иностранных государств или международной организации о введении мер ограничительного характера против России.

Напомним, ст. 201 УК РФ предусматривает ответственность за злоупотребление полномочиями, проявляющееся в использовании лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, своих полномочий вопреки законным интересам этой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц либо нанесения вреда другим лицам. Наказание применяется, если деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства. А если последовали тяжкие последствия, то по ч. 2 ст. 201 УК РФ нарушителю грозят повышенные санкции.

Законопроектом предлагается установить ответственность за злоупотребление полномочиями, совершенное в целях исполнения решения иностранного государства, союза иностранных государств или международной организации о введении мер ограничительного характера против России, уравняв при этом санкции за это деяние с санкциями за злоупотребление, повлекшее тяжелые последствия. В качестве наказания за новый состав преступления предусмотрены штраф в размере до 1 млн руб. или в размере зарплаты или иного дохода осужденного за период до пяти лет или без такового, либо принудительные работы на срок до 5 лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 3 лет или без такового, либо лишение свободы на срок до 10 лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 3 лет.

Стоит помнить, что рассматриваемая статья УК РФ касается единоличного исполнительного органа либо члена совета директоров или иного коллегиального исполнительного органа, или лица, постоянно, временно либо по специальному полномочию выполняющего организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции в этих организациях (Примечание к ст. 201 УК РФ).

Необходимость внесения поправок в ч. 2 ст. 201 УК РФ авторы инициативы – группа депутатов Госдумы и членов Совета Федерации под руководством Андрея Клишаса и Павла Крашенинникова обосновывают тем, что введение и соблюдение санкций иностранными государствами или союзами иностранных государств – это исключительная ответственность этих государств, союзов и их должностных лиц, поэтому готовность представителей российского бизнеса ограничивать права и свободы граждан РФ, юрлиц, органов или организаций путем злоупотребления своими полномочиями в целях исполнения решения о введении санкций против России должна караться применением уголовных санкций.

Законопроект был внесен в Госдуму 7 апреля текущего года, но все еще ждет своего рассмотрения в первом чтении. Как следует из карточки инициативы, размещенной в Системе обеспечения законодательной деятельности, завтра (8 июня) запланировано его рассмотрение Советом Госдумы. Эксперты отмечают, что если бы российскому законодательству были необходимы эти поправки, то соответствующие нормы уже бы были упорядочены. Да и в целом пока ни у кого нет уверенности в том, что новые нормы будут активно применяться на практике – ведь, как отметил начальник правового управления АК «Алроса» Алексей Мошнов, уже сейчас редко кто использует санкции как причину приостановления или закрытия своего бизнеса. Чаще такие решения обосновываются проблемами с логистикой, позицией головной компании и т. п. Кроме того, пока непонятно, как в случае принятия поправок правоприменитель будет реагировать на уже содержащиеся в ранее заключенных договорах санкционные оговорки, предполагающие, например, возможность изменения условий договора или его расторжение в случае введения ограничительных мер в отношении отдельных российских компаний и конкретных граждан.

Не исключено, что быстрое прохождение законопроекта в Госдуме сдерживает то, что Правительство РФ в своем официальном отзыве на него отметило ряд недочетов. Сославшись на Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 25 апреля 2001 г. № 6-П, кабинет министров подчеркнул, что государство вправе устанавливать уголовную ответственность за общественно опасные деяния, которые в силу своей распространенности причиняют существенный вред и не могут быть предотвращены с помощью иных правовых средств. «Вместе с тем в законопроекте требуется уточнить основание предлагаемой дифференциации. Удвоение цели в основном и квалифицированном составах ст. 201 УК РФ может привести к неоднозначному истолкованию проектируемого обстоятельства. Вызывают замечание приравнивание вводимого обстоятельства к тяжким последствиям злоупотребления полномочиями и избыточность наказания, предусматривающего максимальное наказание в виде лишения свободы на срок до 10 лет с обязательным лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет», – отмечается в отзыве.

Кроме того, у кабинета министров вызывает сомнение то обстоятельство, что ст. 201 УК РФ направлена на обеспечение добросовестной работы управленческого аппарата в коммерческих и иных организациях, то есть на защиту интересов службы в указанных организациях, а следовательно, предлагаемый в законопроекте подход не позволит обеспечить в полной мере защиту прав и свобод граждан РФ, прав и законных интересов юридических лиц, интересов и безопасности России. Заявленную в материалах к законопроекту направленность инициативы чиновники посчитали предполагающей более широкий субъектный состав, а предлагаемую квалификацию признания исполнения решения иностранного государства, союза иностранных государств или международной организации о введении мер ограничительного характера как вида злоупотребления полномочиями – нуждающейся в дополнительном обосновании.

Таким образом, саму идею внесения изменений в ст. 201 УК РФ в Правительстве РФ поддержали, но предложили еще раз подумать над ее реализацией при рассмотрении законопроекта в нижней палате парламента. В свою очередь, Верховный Суд Российской Федерации замечаний и предложений по законопроекту не высказал.

Напомним, в УК РФ уже имеется ст. 284.2, которая призвана наказывать за призывы к осуществлению иностранным государством, государственным объединением или союзом, государственным (межгосударственным) учреждением иностранного государства или государственного объединения, союза мер ограничительного характера, выражающихся во введении или в продлении политических или экономических санкций в отношении России, ее граждан и организаций. Уголовная ответственность предусмотрена для россиян, которые уже были привлечены к административной ответственности за аналогичное деяние в течение года. В числе видов наказания за это преступление – штраф в размере до 500 тыс. руб. или в размере зарплаты или иного дохода осужденного за период до трех лет, либо ограничение свободы или принудительные работы на срок до трех лет, либо арест на срок до шести месяцев, либо лишение свободы на срок до трех лет со штрафом в размере до 200 тыс. руб. или в размере зарплаты или иного дохода осужденного за период до года или без такового.

***

Несмотря на то что в опубликованном в системе ГАРАНТ Обзоре первой судебной практики, связанной с введением после 22 февраля 2022 года антироссийских санкций и антисанкционных мер РФ еще нет упоминания о привлечении к уголовной ответственности, в свете готовящихся изменений в федеральное законодательство представителям бизнеса нужно быть настороже. Пока базовая рекомендация экспертов в этой части сводится к тому, что необходима строгая документальная фиксация любого действия и решения руководителя, которое впоследствии может стать причиной повышенного внимания со стороны контролирующих органов или даже основанием для привлечения его к ответственности. Это позволит при необходимости доказать, что последние носили не умышленный характер и не были спланированы заранее, а зависят от иных факторов и третьих лиц.

Не лишним будет и проведение постоянного мониторинга российского законодательства, причем не только принимаемого, но и планируемого к принятию, который поможет заранее корректировать конкретные организационные моменты с учетом возникновения новых правовых рисков для бизнеса.